Михаил Кудинов ВЕК ЯЗЫКА ОЧЕРК О СТРУКТУРНОЙ ЛИНГВИСТИКЕ ВВЕДЕНИЕ По поводу науки о языке написано уже не просто много, а, пожалуй, даже очень много. Среди ученыхлингвистов, выпускавших некий концептуальный научный труд (и центральные фигуры данной работы не исключение), считалось если не правилом, то хорошим тоном, начинать изложение с краткого очерка из истории языкознания. Таковы, например, труды Соссюра, Якобсона и Блумфилда. Никакой крупный лингвистический труд не обходит проблему выявления сущности и функций языка. Это наблюдение будет для нас ключевым: лингвистическая концепция отталкивается именно от этих проблем. Основы научных теорий в лингвстике всегда суть ряд постулатов, которые, как правило, сводятся к следующему: определение языка как явления, определение его базовых свойств и функций, физиологической сущности, отношения к индивидууму, окружающей действительности и культуре. Как мы увидим ниже, все рассмотренные лингвистические построения выводятся как раз из подобных положений, что, собственно, вполне согласуется с опытом построения любой научной теории – от философской до физической или математической. Из сказанного можно сделать вывод, что все противоречия, возникающие между лингвистическими теориями, суть противоречия их базисных утверждений, а значит поставленная задача – понять научную концепцию без полного ознакомления со всеми ее моментами – вовсе не является интеллектуальной авантюрой или пресловутым «бегом по верхушкам». Перед нами стоит достаточно конкретная задача – понять в каких моментах и почему расходятся те или иные лингвистические теории, поэтому выявление и анализ их базисных утверждений будет вполне достаточным. В работе будут рассмотрены классические труды Леонарда Блумфилда – знаменитый «Язык»; Эдварда Сепира – не менее знаменитый «Язык. Введение в изучение речи»; Фердинанда де Соссюра –классический «Курс общей лингвистики»; и небольшой труд Романа Якобсона – «Лингвистика в ее отношении к другим наукам». Предварительно хотелось бы вкратце пояснить основные сходства и различия научных взглядов упомянутых авторов. Далее они будут раскрыты более детально. Знаковую природу языка и его Социальную составляющую признают в той или иной степени все ученые. Все они признают также и наличие коммуникативной функции языка, однако Э. Сепир в отличие от всех остальных не считает ее первичной, отдавая приоритет когнитивной функции. Проблемы письменной речи понимались учеными очень по-разному. Так Соссюром они вовсе не рассматривались, Блумфилд признавал 1 за письменной речью функцию хранения информации, но при этом, соглашаясь с Соссюром, считал речь вторичной языковой системой. Сепир считал, что письменный язык-мышление вполне может заменить фонетический. Якобсон подчеркивал самостоятельность письменной речи и ее особенности, вступая в полемику с лингвистикой Соссюра. Проблема связи языка и мышления является одной из фундаментальных в лингвистике. Это хорошо видно на примере рассмотренных работ. Соссюр понимал язык как механизм, лежащий между мышлением и акустическим сигналом. Блумфилд проблем мышления почти не касался, предпочитая заменить их концепцией «стимул-реакция». Для Сепира эта связь являлась основополагающей. Его тезис о неотделимости языка от мышления стал новаторским для своего времени. Якобсон понимал мышление как акт интраперсональной коммуникации. Функция языка как средства накопления знаний наиболее последовательно осмыслена в работе Сепира, предложившего гипотезу лингвистической относительности, согласно которой мировоззрение носителей языка может отражаться на предпочтительных для них языковых формах, как то категория времени, наклонения и прочих. Сепир приводит пример индейские племена, в языках которых, в частности, отсутствует категория времени. Роль лингвистики в современном мировоззрении и ее отношение к другим наукам осмысляется в работе Якобсона. Он отводит лингвистике главенствующую роль в ряду гуманитарных наук, считая ее средством описания любых семиотических систем, окружающих человека: от системы дорожных знаков до экономики и антропологии. Изложение материала будет опираться, однако, не на опорные вопросы, а на хронологический порядок выхода рассматриваемых работ в свет. ФЕРДИНАНД ДЕ СОССЮР. «КУРС ОБЩЕЙ ЛИНГВИСТИКИ». КОМПАРАТИВИЗМ И СТРУКТУРАЛИЗМ. В 1916 году вышло в свет посмертное издание теперь уже легендарной книги Ф. де Соссюра «Курс общей лингвистики», книги, в которой сам великий ученый не написал, как известно, ни строчки. Также известно, что эта революционная работа представляла собой реконструкцию курса лекций по общей лингвистике, который Ф. де Соссюр читал в Женевском университете. В очередной раз зададимся вопросом: а чем же так революционна эта книга? Вспомним ее основные положения: противопоставление синхронии и диахронии, противопоставление языка и речи, знаковая природа языка. Легко видеть, что эти положения суть основные для лингвистики ХХ века. Вклад Соссюра в мировую лингвистику вполне сопоставим с вкладом в физику Ньютона: все привычные и сегодня, казалось бы, уже очевидные положения лингвистической теории были впервые озвучены именно в «Курсе общей лингвистики». Сходство рассмотренных ниже работ будет во многом обусловлено их структуралистскими корнями, а значит близостью к концепции Соссюра. Важнейшей составляющей теории Соссюра является противопоставление языка и речи. Пожалуй, взгляд на феномен языка по Соссюру лучше всего демонстрирует его знаменитый «шахматный пример»: сравнивая язык с правилами игры, а речь с шахматной партией, ученый весьма убедительно доказывает и определенную условность языка, и его невероятную гибкость. Соссюру принадлежит блестящая идея о знаковой природе языка. Надо сказать, что к тому времени научное знание было уже вполне готово к подобным догадкам: XIX век, прошедший под знаком позитивизма, был той плодородной почвой, из которой произросло дерево структурной лингвистики. Кроме того, выдающиеся филологические открытия Шомпальона позволяли судить о языке как о форме шифрования сообщений по аналогии с известными пляшущими человечками Конан Дойла. 2 Далее из постулата о знаковой природе языка Соссюр делает вывод об относительности смысла знака: знак имеет смысл тогда и только тогда, когда он чему-то противопоставлен1. Знак, по Соссюру, имеет двойственную структуру. Соссюр настаивал на концепции социальной природы языка, понимая его как общественный договор, однако в отличие, например, от Блумфилда не отрицал и его психологической основы: «Затем имеется точка зрения психолога, изучающего механизм знака у индивида; это метод самый легкий, но он не ведет далее индивидуального выполнения и не затрагивает знака, по природе своей социального». («Курс общей лингвистики»). Итак, уже этого достаточно, чтобы оценить революционность идей Соссюра. Теперь рассмотрим отдельно положительные и отрицательные аспекты этой теории. Начнем с того, что, как уже было сказано, структурализм был детищем позитивизма, навеянного успехами естественных наук XIX века. В этом собственно и состоит как его сила, так и его слабость. При всей своей безупречности и красоте, структурализм, как и всякая склонная к идеализированным моделям естественнонаучная дисциплина (а именно таким его и видел, например, Л. Ельмслев2) дает весьма огрубленное представление фактического положения вещей. Так в теории Соссюра абсолютно не затронуты такие вопросы как языковое мышление, и номинация, что занимало важное место в работах Гумбольдта3. Рассматривая язык исключительно как средство коммуникации, Соссюр не обращает внимания, например, на то, что язык математики на коммуникацию часто вовсе не направлен. Пожалуй, самым слабым местом теории Соссюра является относительность значения знака: пытаясь построить теорию языка на противопоставлениях, последователи Соссюра столкнутся с очень серьезными проблемами, связанными с поиском бинарных оппозиций, например, в лексике. Кроме того, тезис о знаковой природе языка породил одну из крупнейших проблем лингвистики ХХ века (по крайней мере, той ее части, которая не порвала со структурализмом): что в языке является знаком, а что нет. Является ли звук знаком? Является ли знаком фонема? И хотя в период создания «Курса…» проблемы уровней языка еще не существовало, именно на знаковости языка построена любая классификация языковых уровней 4. Структурализм, тем не менее, быстро разросся в целую философскую концепцию, также полную внутренних противоречий, но об этом ниже. В конце концов, в результате математизации аппарата, с одной стороны, и семиотизации всего гуманитарного знания, с другой, структурализм зайдет в тупик практически во всех областях, оказавшись перед неразрешимой задачей найти структуру в бесконечном множестве номинантов. Игнорирование письменной речи также было неправильным шагом. Многие весьма любопытные языковые аспекты долгое время оставались вне поля зрения лингвистики. Помимо того, что Соссюр не рассматривает гносеологическую функцию языка, он также закономерно исключает такие возможности языка как нелинейность, которая может быть обеспечена при чтении книг и в особенности гипертекста (а устная речь линейна). Впрочем, упрекать в этом Соссюра не совсем справедливо, так как его понимание языка не подразумевало рассмотрения этих проблем. Однако было бы большой ошибкой говорить, что теория Соссюра оказала негативное воздействие на науку (что позволяли себе в частности генеративисты). Как Эйнштейн ни на секунду не сомневался в значении работ Ньютона, ошибочность которых он сам и обосновал, так и современная лингвистика не имеет ни малейшего права считать Соссюра виновником того, что к 60-м годам лингвистика фактически зашла в тупик. Значение его работ неоспоримо. Невероятное открытие Соссюра состоит в том, что на язык впервые взглянули как на сложный объект, как на объект исследования, что ознаменовало рождение лингвистики как науки и в значительной степени противопоставило ее филологии. 3 ЛЕОНАРД БЛУМФИЛД. ДЕСКРИПТИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА. XX век можно совершенно справедливо назвать веком США. За совсем небольшой промежуток времени – порядка 50 лет – Соединенные Штаты приобрели огромное влияние практически во всех культурных сферах. Непринятие авторитетов и вера в собственный «неевропейский» путь помогли создать новую уникальную литературу, музыку, философию и науку. Восхождение американской научной мысли началось с достижений лингвистики и базировалось на основных для «золотого века» американской философии концепциях – прагматизме и бихевиоризме. Кроме того, американские исследователи обладали поистине уникальным языковым материалом – до того момента совершенно не исследованные языки американских индейцев заставили ученых в корне пересмотреть свои взгляды и усомниться в непогрешимости европейских лингвистических авторитетов. Индейскому языковому материалу американская лингвистика обязана и своим, возможно, главным достижением – рождением дистрибутивного анализа, обусловленного отсутствием языка-посредника при изучении речи индейцев, и описательной (дескриптивной) лингвистики. Отцом дескриптивного подхода считается великий американский лингвист Леонард Блумфилд. Свои взгляды ученый изложил в ставшей теперь классической работе «Язык». Человек, знакомый с основными положениями «Курса общей лингвистики», найдет в работе Блумфилда много общего с подходом Соссюра. Как и Соссюр, Блумфилд рассматривает язык исключительно как средство коммуникации: вслед за «шахматной» моделью Соссюра Блумфилд приводит знаменитый пример с Джоном и Джил, как иллюстрацию так называемой передачи стимула, которую и осуществляет язык. Однако, несмотря на близость с идеями Соссюра, Блумфилд в своих суждениях был более категоричен. Положение о том, что язык есть исключительно средство коммуникации, Блумфилд всячески подчеркивает, поэтому проблемы языкового мышления и языкового мировоззрения, которые так занимали его современника Э. Сепира, им расцениваются как нелингвистические. Любые попытки психологического описания языка, по Блумфилду, не могут дать результата просто потому, что лингвисты не могут дать адекватного психологического анализа, а психологи не обладают навыками лингвистического. Задачу лингвиста в данном случае Блумфилд видит в точной регистрации речевых и языковых явлений, оставляя их анализ психологам. Более того, Блумфилд пытается обосновать биологическую природу коммуникации, основанную на концепции стимулов-реакций. В этом контексте само понятие мышления выбрасывается за ненадобностью. Там, где Соссюр выделяет стадию принятия акустического сигнала и психологической ассоциации, Блумфилд видит реакцию по типу условного рефлекса. То же, что мы понимаем под мыслью, Блумфилд считал актом коммуникации с самим собой (впрочем, в книге Блумфилда его взгляды на этот факт четко не очерчены). Вместе с тем, полностью уйти от концепции «мыслительного образа», устранив все противоречия, ему не удается: он признает все же некие «субъективные ощущения». Блумфилд считает, что социальный фактор при речепроизводстве является главенствующим, в чем сближается с Соссюром. Попытка математического описания языка, очевидным образом вытекающая из его «механистического» определения дает довольно спорные результаты: если фонология – любимое детище структуралистов легко поддавалась математическому описанию, то уже с морфологией возникали определенные проблемы. Система противопоставлений давала очевидные сбои, а семантика и синтаксис вовсе были выброшены за ненадобностью5. Кроме того, подход Блумфилда, в конечном счете, сузил задачи лингвистики настолько, что они свелись к описанию грамматик, между тем, уже тогда было очевидно, что во всех языках есть некая общность, которая, однако, не укладывалась в концепцию дескриптивной лингвистики. Все это было 4 напрямую связано с игнорированием мыслительной деятельности, сопряженной с речевым актом, а объяснение семантики посредством биологических реакций очень напоминало научную авантюру. Подход Блумфилда всегда считался в лингвистике радикальным. Сегодня его идеи кажутся уже достоянием прошлого, но нельзя забывать о тех новшествах, которые принес Блумфилд в лингвистику, ведь именно им был изобретен самый объективный способ описания языка. ЭДВАРД СЕПИР. «ДРУГАЯ ЛИНГВИСТИКА». Было бы большой ошибкой считать, что американское лингвистическое знание первой половины XX века было исключительно дескриптивистским. Ниже речь пойдет об одном из самых удивительных ученых XX века – Эдварде Сепире. Читая статьи Сепира, не устаешь удивляться, тому обилию оригинальных и гениальных догадок, которые могут быть высказаны одним единственным человеком. Взгляды Сепира – это целостная научная концепция до некоторой степени противопоставленная дескриптивной лингвистике. Кроме того, идеи Сепира легли в основу такого важного на современном этапе лингвистического направления как когнитивная лингвистика. Сопоставляя идеи Сепира и Блумфилда, не перестаешь удивляться, как могут одни и те же опыты порождать настолько не похожие теории. На первый взгляд, в теориях Сепира и Блумфилда не похоже все: фундаментальное определение языка и его функций, отношение к психологии, воззрения на структуру языка и его происхождение – словом, все опорные вопросы. Вначале обсудим вопрос происхождения языка. Язык Блумфилда инстинктивен, он происходит из междометий и звукоподражаний, язык Сепира синтезирует звукоподражания подобно любому другому слову – проецируя идею на уже сформированную фонологию (этим объясняется несуразность звукового подражания ква-ква в русском языке), то есть, совершая творческий процесс. Инстинктивные междометия типа ой!, ай! Сепир считает неязыковыми, объясняя это их сходством у различных языковых групп, а собственно междометия определяет как периферийные для языка. Это суждение напрямую выводится из понимания языка как языка-мышления. Язык, по Сепиру, неотделим от когнитивной деятельности. Он является фундаментом, на котором строится мысль6. Сепир делает постоянный упор на том, что мышление человека является языковым, а значит, коммуникативная функция если не вторична, то точно не первична для языка (это положение позволяет разрешить парадокс математического и поэтического языков – языков без коммуникации). Язык Сепир понимает как систему соответствий между именами и их образами, и в этом до некоторой степени сближается со дескриптивистами, однако именно в неотделимости языка от мышления и лежит основной контраст между двумя взглядами на определение языка, ведь то, что для Сепира является удобной системой представления, для Блумфилда является кодом-посредником. Связь языка и мышления не могла не поставить вопроса о связи лингвистики и психологии, на которую, в отличие от Блумфилда, Сепир возлагает большие надежды, хотя и завещает их реализацию будущему. Взгляд на язык как на инструмент номинации обусловливает еще одну важную оппозицию между теориями Блумфилда и Сепира. Понятие слова несколько по-разному трактуется у этих ученых. Там, где Блумфилд ставит во главу угла возможность единицы служить высказыванием, Сепир говорит о психологической реальности слова. В первых главах своего труда Сепир проводит небольшой анализ словообразовательных возможностей разных языков, обнажая их бесконечную вариативность и условность понятия «слова». Для Сепира не является важным то, почему та или иная единица является или не является словом. Право выбора он предоставляет информанту, его языковой интуиции и языковым привычкам. Разумеется, для дескриптивной лингвистики такой подход неприемлем, ведь информант, с ее точки зрения, не более чем источник и вполне может быть заменен диктофоном. 5 Идея Сепира была в высшей степени оригинальна. Понимая язык как организованную мыслительную деятельность, он вступает в полемику и с Соссюром, и с Блумфилдом, хотя с последним сходится в мысли о том, что язык не имеет локализации в мозгу 7. Последним, и, возможно, самым важным следствием тезиса о языковом мышлении является предположение о том, что, поскольку мышление ограничивается языковыми средствами, это самым непосредственным образом влияет на картину мира носителя. Это предположение теперь известно как гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа8. Различные попытки проверить гипотезу на практике предпринимаются уже давно и пока ни подтвердить, ни опровергнуть ее не удается. Гипотеза Сепира-Уорфа превратилась в мощную философскую концепцию, существенно повлиявшую на мировую культуру. Еще одним интересным наблюдением, описанным в книге Сепира, является «скрытая артикуляция» при чтении. Сегодня на этом наблюдении базируется перцептивная фонетика. Сепир упоминает этот опыт в качестве доказательства существования языкового мышления, но в отличие, например, от Соссюра, говорит, что при этом фонетический язык вполне мог бы быть заменен любой другой формой коммуникации, например, кодом Морзе или письмом. Сепир при этом признает за письмом роль вторичной языковой системы, но в отличие от Соссюра не отказывает ему в возможности быть первичной. Установка Сепира на психологизм опередила не только свое, но даже и наше время, но объяснение лингвистических фактов посредством психологии не будет возможно еще в течение очень долгого времени – до тех пор, пока не будет совершен фундаментальный прорыв в изучении человеческого сознания. Это понимал и сам Сепир, о чем он неоднократно писал.9 Теория Сепира, несмотря на всю ее убедительность, имела некоторую слабость: во-первых, Сепир в своей работе не очерчивает круг лингвистических проблем, а из работы следует, что он огромен; из этого проистекает и отсутствие методологии, которая была сильной стороной дескриптивизма; концепция языкмышление при всей своей безусловной силе ставит лингвистику в зависимость от психологии, которая в свою очередь тоже не обладает необходимым теоретическим базисом и методологией. При этом теория Сепира стала бы очевидным прорывом, прорывом, который можно было бы сравнить с «релятивистской революцией» в физике, но идеи ее были слишком смелыми и нетрадиционными для своего времени. РОМАН ЯКОБСОН. ЛИНГВИСТИКА КАК МИРОВОЗЗРЕНИЕ. ОБОБЩЕНИЕ ОПЫТА И ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ. Фигура Якобсона для русского языкознания является одной из ключевых. Круг интересов Якобсона был необычайно широк. Помимо собственно лингвистических работ в его творчестве есть выдающиеся труды по теории литературы и культуры. Работа Якобсона, которая будет рассмотрена ниже, написана сравнительно поздно: более 50 лет отделяет ее издание от выхода в свет «Курса общей лингвистики». Мысли, высказанные в ней, можно считать своего рода манифестом научного пути Якобсона, попыткой осмыслить свой научный опыт. В данной статье Якобсон, продолжая идеи Соссюра, пытается определить место лингвистики в более общей науке - семиотике. Является ли она ее ключевой составляющей, или она лишь «частная семиотика» фонетического языка? Выше я уже, забегая вперед, говорил о философской концепции структурализма и его претензии на объединение всего гуманитарного знания. И сейчас речь пойдет главным образом об этом, ибо именно в статье Якобсона семиотический подход к гуманитарному знанию выразился в полной мере. В отличие от Соссюра, Якобсон в построении семиотики отводит лингвистике главенствующую роль: именно лингвистика 6 должна заниматься описанием и систематизацией семиотических систем. В своих тезисах он опирается, кстати, на Сепира и Бенвениста с одной стороны и Леви-Стросса с другой10. Концепция Леви-Стросса, впрочем, кажется весьма шаткой как в силу своей грандиозности, так и в силу своей нестройности. Так, трактовка института брака как акта социальной коммуникации, кажется довольно спорной, поэтому, наверное, объединение гуманитарных наук под эгидой семиотики так и не состоялось. Свою концепцию Якобсон строит, опираясь в том числе и на работы Сепира, точнее на гипотезу лингвистической относительности Сепира-Уорфа. Отталкиваясь от тезиса о структурной природе языка, он, ссылаясь на Соссюра, переходит к структурной интерпретации мифов и далее, ссылаясь уже на Уорфа – антропологии и социологии. В отличие от Блумфилда, который признавал лишь интерперсональную (внешнюю) коммуникацию (проблем мыслительной деятельности он почти не касается), Якобсон выделяет также и интраперсональную (внутреннюю речь). В концепции Якобсона мысль и речь не составляют единого целого. И этим она отлична от концепции Сепира. Из этого можно заключить и то, что для Якобсона первичной функцией языка является все же коммуникативная. Легко видеть, что идеи Якобсона логично продолжают мысль Соссюра о том, что лингвистика связана с более общей наукой – семиотикой – теорией знаковых систем. Однако сам Соссюр вряд ли предполагал, до каких масштабов разрастется его теория. К середине ХХ века наряду со структурной лингвистикой существовали уже структурное литературоведение (Ц. Тодоров, Р. Барт), структурная культурология (В. Пропп) и структурная психология (К. Юнг). Не удивительно, что многие из этих направлений столкнулись с теми же проблемами, что и лингвистика (так как во многом основывались на ее опыте) и не оправдали возложенных на них надежд. Так в 60-е годы структурализм в литературе заменяется постструктурализмом, и упорядоченная некогда семиотика трактуется уже как хаос бессознательных и случайных интерпретаций 11. Однако Якобсон все же считает, что объединение гуманитарных дисциплин под эгидой семиотики, а значит и описывающей ее лингвистики, в перспективе является возможным. Якобсон видит и обосновывает важность лингвистики для естественнонаучного знания. Так, крики животных рассматриваются как семиотические системы, а их различия у представителей одного вида - как диалекты. «Язык» обнаруживает Якобсон даже в молекулярной биологии, где белковая структура ДНК трактуется им как четырехбуквенное слово. Перед лингвистикой ставятся задачи объяснения процесса эволюции и отводится роль своего рода «метанауки», поскольку каждая научная дисциплина оперирует каким-либо языком. Если справедливость последнего тезиса действительно вполне вероятна, то связь лингвистики и генетики а также лингвистики и орнитологии не кажется такой очевидной. Ведь задача о кодировании ДНК является является комбнаторной (а значит математической), а система «белкового алфавита» не более чем удобная модель. В рамках общей семиотической теории Якобсон рассматривает не только устную, но и письменную речь. Важно, что в отличие от Соссюра, Якобсон придает ей большое значение, признавая ее относительную самостоятельность, тогда как Соссюр считал, что письменная речь – лишь отражение устной. Наконец, Якобсон рассматривает вопрос перспектив развития лингвистики. Правильным он считает консолидацию всех научных доктрин с целью их синтеза и дальнейшего совместного развития. Из всех рассмотренных концепций концепция Якобсона кажется наиболее спорной. Стремление «описать все» с помощью семиотического аппарата доводится до крайности и выдержки о ДНК и институте брака тому подтверждение. Статья Якобсона не является строго научной. Очевидна ее философская и отчасти публицистическая направленность. В интерпретации Якобсона лингвистика теряет предмет исследования (ибо этот предмет везде и нигде) и фактически сближается с философией. В этом аспекте концепция 7 Якобсона абсолютно противоположна взглядам Блумфилда, которого упрекали в сужении поля лингвистических исследований. Вместе с тем, Якобсон дает довольно трезвый и оптимистичный прогноз развития лингвистики. Очень хочется верить, что лингвистические школы когда-нибудь объединятся под единым флагом, и этим флагом будет не «нет Хомскому!», как это произошло с внутренне неоднородным в настоящий момент когнитивизмом12. После прочтения Якобсона трудно представить себе более удачное послесловие, кроме как, цитата. Настолько богатой и необъятной кажется лингвистика, настолько много в ней тайн и загадок, настолько важным является их решение. Что ж, несмотря на вековую историю, лингвистика находится еще в самом начале своего пути. Она только определяет свои проблемы и методы их решения. Вероятно, когда-нибудь это выльется в одну из величайших в истории научных революций. XXI век обещает быть веком гуманитарных наук. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. В заключение хочется обратить внимание на те вопросы, которые в силу временных и объемных ограничений остались за рамками данного эссе. Очень важной темой, не рассмотренной в данной работе, является проблема изменения языков. Соссюр и Сепир уделяли этим вопросам много внимания. Остались не раскрытыми темы дистрибутивного анализа, без которого изложение взглядов Блумфилда было несколько неполным. Отдельную статью можно было посвятить работе Якобсона в силу ее некоторой спорности. На самом деле подробное сопоставление данных работ не уложилось бы в рамки даже очень большого эссе: рассмотрение всех мыслей, высказанных в них, анализ доводов и того, какие из них прошли проверку временем – все это могло бы уложиться разве что в формат монографии. Однако, тем не менее, надеюсь, что основные положения этих трудов были мной усвоены и осмысленны в необходимом объеме. 1 «Подобно тому как шахматная игра целиком сводится к комбинированию положений различных фигур, так и язык является системой, исключительно основанной на противопоставлении его конкретных единиц» «Курс общей лингвистики» 2 Вл. Алпатов. Язык, его структура. Фердинанд де Соссюр. 3 Вл. Алпатов. Человек, народ и язык. Вильгельм фон Гумбольдт. 4 Например, гипотеза Э. Бенвениста, изложенная в «Уровнях лингвистического анализа». 5 Что видно опять же у Э. Бенвениста в «Уровнях лингвистического анализа». 6 «Мы, скорее, должны предположить, что появление мыслительных процессов, как особого рода психической деятельности, относится почти к самому началу развития речи» - «Язык. Введение в изучение речи». 7 «Правда, психофизиологи говорят о локализации речи в мозгу. Это значит только то, что звуки речи локализуются в слуховом секторе мозга или в какой-то ограниченной его части» - «Язык. Введение в изучение речи» 8 Вл. Алпатов. «Эдвард Сепир и Бенджамин Ли Уорф». 8 9 «знаниями в теоретической дисциплине психологии <…> никто не обладает и вряд ли будет обладать в ближайшем будущем» - «Личность» 10 «Нельзя не согласиться с концепцией Леви-Стросса, согласно которой общественная коммуникация осуществляется на тipex разных уровнях: обмен сообщениями, обмен удобствами (а именно товарами и услугами) и обмен женщинами (или, быть может, в болт обобщенном виде, обмен брачными партнерами). Таким образом, лингвистика (вместе с другими семиотическими дисциплинами), экономика и, наконец, исследования родства и брака «занимаются одно-типными проблемами на различных стратегических уровнях и дейст-вительно относятся к одной и той же области» - «Лингвистика в ее отношении к другим наукам» 11 Р. Барт. S/Z. Избранные работы. 12 К сожалению, не могу точно привести цитату А. А. Зализняка, который на мой вопрос об основных направлениях современной лингвистики ответил примерно следующее: «Сейчас главенствующей школы как таковой, слава богу, нет, но наиболее мощным является когнитивизм. Это очень неоднородная совокупность различных направлений, которые объединяет пока лишь то, что «это не Хомский»». 9

Ferdinand de Saussure

Cows de linguistique generate

Public par Charles Bally et Albert Sechehaye avec la collaboration de Albert Riedlinger

Фердинанд де Соссюр

Курс общей лингвистики

Екатеринбург Издательство Уральского университета 1999

ББКШ1г(0)5 С 66

Научный редактор М. Э. Рут Перевод «Примечаний» и «Биографических и критических заметок» Туллио де

Мауро С. В. Чистяковой

(по книге: Sossure F. de. Cours de linguistique generale / Publ. par Ch. Bally et A.Sechehaye avec la collaboration de A. Riedlinger. Ed. critique prep. par Tullio de Mauro. Paris, 1972)

Редактор Н. В. Чапаева

Ответственный редактор В. Е. Беспалов

Соссюр Ф. де.

С 66 Курс общей лингвистики/Редакция Ш. Балли и А. Сеше; Пер. с франц. А. Сухотина. Де Мауро Т. Биографические и критические заметки о Ф. де Соссюре; Примечания / Пер. с франц. С. В. Чистяковой. Под общ. рея. М. Э. Рут.- Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1999.- 432 с.

ISBN 5-7525-0689-1

«Курс Общей лингвистики» Фердинанда де Соссюра - работа, определившая все последующее развитие языкознания XX в. Соссюровская методология - различение языка и речи, синхронии и диахронии, предложенный им анализ природы языкового знака - вышла за рамки собственно лингвистики, найдя плодотворное применение в целом ряде гуманитарных наук, от этнологии до психоанализа.

В настоящем издании уточнен перевод ряда понятий, а также впервые в русскоязычном переводе в полной мере воспроизводится использованная автором система фонетической транскрипции. Издание дополнено ставшим уже классическим комментарием известнейшего итальянского лингвиста Туллио де Мауро.

Книга адресована лингвистам, а также всем интересующимся общими проблемами методологии гуманитарных наук.

ББКШ1г(0)5)

ISBN 5-7525-0689-1

ι Издательство Уральского университета, 1999

Предисловие к первому изданию

Сколько раз нам приходилось слышать из уст Фердинанда де Соссюра сетования на недостаточность принципов и методов той лингвистики, в сфере которой развивалось его дарование. Всю свою жизнь он упорно искал те руководящие законы, которые могли бы ориентировать его мысль в этом хаосе ". Только в 1906 г., приняв после Вертгеймера кафедру в Женевском университете, он получил возможность публично излагать свои идеи, зревшие в нем в течение многих лет. Де Соссюр читал курс по общей лингвистике три раза: в 19061907, 1908-1909 и 1910-1911 гг.; правда, требования программы вынуждали его посвящать половину каждого из этих курсов индоевропейским языкам: описанию их и изложению их истории, в связи с чем ему приходилось значительно сокращать важнейшие разделы, составляющие основную тематику читаемых лекций [З].

Все, кому посчастливилось слушать эти столь богатые идеями лекции де Соссюра, жалели, что они не были опубликованы отдельной книгой. После смерти нашего учителя мы надеялись найти в его рукописях, любезно предоставленных в наше распоряжение г-жой де Соссюр, полное, или по крайней мере достаточное, отображение этих гениальных лекций; мы предполагали, что, ограничившись простой редакционной правкой, можно будет издать личные заметки де Соссюра с привлечением записей слушателей. К великому нашему разочарованию, мы не нашли ничего или почти ничего такого, что соответствовало бы конспектам его учеников: де Соссюр уничтожал, как только отпадала в том необходимость, наспех составленные черновики, в которых он фиксировал в общем виде те идеи, какие он потом излагал в своих чтениях. В его письменном столе мы нашли лишь довольно старые наброски , конечно, не лишенные ценности, но не пригодные для самостоятельного использования, а также для

соединения их с записями упомянутых курсов его слушателями.

Это было для нас тем более огорчительно, что профессиональные обязанности в свое время почти полностью помешали нам присутствовать лично на этих лекциях, ознаменовавших в деятельности Фердинанда де Соссюра этап, столь же блистательный, как и Цифра в квадратных скобках после соответствующего слова или абзаца отсы-

лает читателя «Курса» к соответствующему примечанию Туллио де Мауро. Эти примечания в нашем издании помещены в конце «Курса».-Прим. ред.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ тот, ныне уже далекий, когда появился «Мемуар о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках» .

Итак, нам пришлось ограничиться только записями, которые вели слушатели в течение трех упомянутых лекционных курсов. Весьма полные конспекты предоставили в наше распоряжение слушатели двух первых курсов: Луи Кай, Леопольд Го-тье, Поль Регар и Альберт Ридлингер, а также слушатели третьего, наиболее важного курса: г-жа Сеше, Жорж Дегалье и Франсис Жозеф [б]. Свои заметки по одному специальному вопросу предоставил нам Луи Брютш . Всем перечисленным лицам мы выражаем свою искреннюю признательность. Мы выражаем также живейшую благодарность выдающемуся романисту Жюлю Ронжа, который любезно согласился просмотреть рукопись перед сдачей ее в печать и сообщил нам свои ценнейшие замечания.

Что же мы стали делать с этим материалом? Прежде всего потребовался серьезный критический анализ: в отношении каждого курса вплоть до отдельных деталей надо было путем сопоставления всех версий добраться до авторской мысли, от которой у нас остались только отголоски, порой противоречивые.

Для первых двух курсов мы прибегли к сотрудничеству с А. Ридлингером, одного из тех слушателей, кто с наибольшим интересом следил за мыслью учителя; его работа в этом отношении была нам очень полезна . Для третьего курса та же кропотливая работа по сличению версий и редактированию была произведена одним из нас-А. Сеше .

Однако это еще не все. Форма устного изложения, часто противоречащая нормам книжной речи, создавала для нас величайшие затруднения. К тому же де Соссюр принадлежал к числу тех людей, которые никогда не останавливаются на достигнутом: его мысль свободно развивалась во всех направлениях, не вступая тем не менее в противоречие с самой собою. Публиковать все в оригинальной форме устного изложения было невозможно: неизбежные при этом повторения, шероховатости, меняющиеся формулировки лишили бы подобное издание цельности. Ограничиться только одним курсом (спрашивается, каким?) значило бы лишить книгу всех богатств, в изобилии разбросанных в остальных двух курсах;

даже третий курс, наиболее законченный, не мог бы сам по себе дать полное представление о теориях и методах де Соссюра .

Нам советовали издать некоторые отрывки, наиболее оригинальные по своему содержанию, в том виде, в каком они остались после де Соссюра; идея эта нам сперва понравилась, но вскоре стало ясно, что осуществление ее исказило бы концепцию нашего учителя, которая предстала бы в виде обломков постройки, имеющей подлинную ценность лишь как стройное целое .

Поэтому мы остановились на решении более смелом, но вместе с тем, думается, и более разумном: мы решились на реконструкцию, на синтез на основе

третьего курса, используя при этом все

бывшие в нашем распоряжении материалы, включая личные заметки де Соссюра. Дело это было исключительно трудным, тем более что речь шла о воссоздании, которое должно было быть совершенно объективным: по каждому пункту нужно было, проникнув до самых основ каждой отдельной мысли и руководствуясь всей системой в целом, попытаться увидеть эту мысль в ее окончательной форме, освободить ее от многообразных форм выражения и зыбкости, присущей устному изложению, затем найти ей надлежащее место и при всем том представить все составные части ее в последовательности, соответствующей авторскому намерению даже в тех случаях, где это намерение надо было не столько обнаружить, сколько угадать .

Из этой работы по объединению отдельных версий и реконструкции целого и выросла настоящая книга, которую мы ныне не без робости представляем на суд ученых кругов и всех друзей лингвистики .

Наша основная идея сводилась к тому, чтобы воссоздать органическое единство, не пренебрегая ничем, что помогло бы создать впечатление стройного целого. Но именно как раз за это мы, быть может, и рискуем подвергнуться критике с двух сторон.

С одной стороны, нам могут сказать, что это «стройное целое» неполно. Но ведь наш учитель никогда и не претендовал на то, чтобы охватить все разделы лингвистики и осветить их все равномерно ярким светом; фактически он этого сделать не мог, да и цель его была совершенно иная. Руководствуясь несколькими сформулированными им самим основными принципами, которые мы постоянно находим в его работе и которые образуют основу ткани, столь же прочной, сколь и разнообразной, он работал вглубь и распространялся вширь лишь тогда, когда эти принципы находили исключительно благоприятные возможности применения, а также когда они встречали на своем пути теории, которые могли их подорвать.

Этим объясняется тот факт, что некоторые дисциплины, например семантика, лишь слегка затронуты . Нам кажется, однако, что эти пробелы не вредят архитектонике целого. Отсутствие «лингвистики речи» более ощутимо. Обещанный слушателям третьего курса этот раздел занял бы, без сомнения, почетное место в будущих курсах ; хорошо известно, почему это обещание не было выполнено. Мы ограничились тем, что собрали и поместили в соответствующем разделе беглые указания на эту едва намеченную программу; большего мы сделать не могли.

С другой стороны, нас, быть может, упрекнут за то, что мы включили в книгу некоторые достаточно известные еще до Соссюра вещи. Однако невозможно, чтобы при изложении столь широкой темы все было одинаково новым. И если некоторые уже известные положения оказываются необходимыми для понимания целого, неужели нам поставят в вину то, что мы их приводим? Так, глава о

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ фонетических изменениях включает сведения, уже высказывавшиеся ранее дру-

гими и только выраженные в более законченной форме; но, не говоря уже о том, что этот раздел книги содержит много оригинальных и ценных подробностей, даже поверхностное знакомство с ним показывает, что исключение его из книги отрицательно сказалось бы на понимании тех принципов, на которых де Сос-сюр строит свою систему статической лингвистики.

Мы полностью осознаем свою ответственность перед лицом научной критики и перед самим автором, который, возможно, не дал бы своего согласия на опубликование этих страниц . Эту ответственность мы принимаем на себя целиком и хотели бы, чтобы она лежала только на нас. Сумеют ли наши критики провести различие между учителем и его интерпретаторами? Мы были бы признательны им, если бы они обрушили свои удары на нас: было бы несправедливо подвергать этим ударам память дорогого нам человека.

Женева, июль 1915

Ш. Балли, А. Сеше.

Предисловие ко второму изданию

В настоящем, втором, издании не внесено никаких существенных изменений по сравнению с первым. Издатели ограничились частичными поправками , цель которых-сделать редакцию некоторых пунктов более ясной и точной.

Ш. Б., А. С.

Предисловие к третьему изданию

За исключением нескольких незначительных исправлений, настоящее издание полностью повторяет предыдущее.

Ш. Б., А. С.

§ 2. Престиж письма; причины его превосходства над устной формой речи. . 31 §

§ 7. Фонемы четвертой степени раствора. Дифтонги и вопросы их написания. 64 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава III. СТАТИЧЕСКАЯ ЛИНГВИСТИКА И ЭВОЛЮЦИОННАЯ ЛИНГВИСТИКА

ξ 5. Противопоставление синхронической и диахронической лингвистик в отноше-

§ 1. [Конкретные языковые] сущности и [речевые] единицы. Определение этих

§ 2. Одновременное действие синтагматических и ассоциативных групп. . 129 §3.

§ 1. Каким образом новообразование по аналогии становится фактом языка? 169 §

§ 2. Сведение обеих взаимодействующих сил к одному общему принципу. 207 § 3.

Де Мауро Т. БИОГРАФИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ ОФ.ДЕСОССЮРЕ. . . . . .

ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ. . . . . . . . . . . . . . . . . · 416

Введение

Общий взгляд на историю лингвистики

Наука о языке прошла три последовательные фазы развития, прежде чем было осознано, что является подлинным и единственным ее объектом . Начало было положено так называемой «грамматикой». Эта дисциплина, появившаяся впервые у греков и в дальнейшем процветавшая главным образом во Франции, основывалась на логике и была лишена научного и объективного воззрения на язык как таковой: ее единственной целью было составление правил для отличия правильных форм от форм неправильных. Это была дисциплина нормативная, весьма далекая от чистого наблюдения: в силу этого ее точка зрения была, естественно, весьма узкой .

Затем возникла филология. «Филологическая» школа существовала уже в Александрии, но этот термин применяется преимущественно к тому научному направлению, начало которому было положено в 1777 г. Фридрихом Августом Вольфом и которое продолжает существовать до наших дней . Язык не является единственным объектом филологии: она прежде всего ставит себе задачу устанавливать, толковать и комментировать тексты. Эта основная задача приводит ее также к занятиям историей литературы, быта, социальных институтов и т, п. . Всюду она применяет свой собственный метод, метод критики источников. Если она касается лингвистических вопросов, то главным образом для того, чтобы сравнивать тексты различных эпох, определять язык, свойственный данному автору, расшифровывать и разъяснять надписи на архаических или плохо известных языках. Без сомнения, именно исследования такого

рода и расчистили путь для исторической лингвистики: работы Ричля о Плавте уже могут быть названы лингвистическими . Но в этой области филологическая критика имеет один существенный недостаток: она питает слишком рабскую приверженность к письменному языку и забывает о живом языке, к тому же ее интересы лежат почти исключительно в области греческих и римских древностей.

ВВЕДЕНИЕ Начало третьего периода связано с открытием возможности сравнивать языки

между собою. Так возникла сравнительная филология, или, иначе, сравнительная грамматика. В 1816г. Франц Бопп в своей работе «О системе спряжения санскритского языка...» исследует отношения, связывающие санскрит с греческим, латинским и другими языками . Но Бопп не был первым, кто установил эти связи и высказал предположение, что все эти языки принадлежат к одному семейству. Это, в частности, установил и высказал до него английский востоковед Вильям Джоунз (1746-1794). Однако отдельных разрозненных высказываний еще недостаточно для утверждения, будто в 1816г. значение и важность этого положения уже были осознаны всеми . Итак, заслуга Боппа заключается не в том, что он открыл родство санскрита с некоторыми языками Европы и Азии, а в том, что он понял возможность построения самостоятельной науки, предметом которой являются отношения родственных языков между собою. Анализ одного языка на основе другого, объяснение форм одного языка формами другого-вот что было нового в работе Боппа.

Бопп вряд ли мог бы создать (да еще в такой короткий срок) свою науку, если бы предварительно не был открыт санскрит. База изысканий Боппа расширилась и укрепилась именно благодаря тому, что наряду с греческим и латинским языками ему был доступен третий источник информации-санскрит; это преимущество усугублялось еще тем обстоятельством, что, как оказалось, санскрит обнаруживал исключительно благоприятные свойства, проливающие свет на сопоставляемые с ним языки.

Покажем это на одном примере. Если рассматривать парадигмы склонения ла-

тинского genus (genus, generis, genere, genera, generum1 и т. д.) и греческого genos (genos, geneos, genei, genea, geneon и т.д.), то получаемые ряды не по-

зволяют сделать никаких выводов, будем ли мы брать эти ряды изолированно или сравнивать их между собою. Но картина резко изменится, если с ними сопоставить соответствующую санскритскую парадигму (ganas, ganasas, ganasi, ganassu, ganasam и т. д.) . Достаточно беглого взгляда на эту парадигму, чтобы установить соотношение, существующее между двумя другими парадигмами: греческой и латинской. Предположив, что janas представляет первоначальное состояние (такое допущение способствует объяснению), можно заключить, что s исчезало в греческих формах gene(s)os и т. д. всякий раз, как оказывалось между двумя гласными. Далее, можно заключить, что при тех же условиях в латинском языке s переходило в г. Кроме того, с грамматической точки зрения санскритская парадигма уточняет понятие индоевропейского корня, поскольку этот элемент оказывается здесь вполне определенной и устойчивой единицей (ganas-). Латинский и греческий языки лишь

Здесь и всюду в дальнейшем мы сохраняем транслитерацию греческих слов в том виде, в каком она дана во французском издании «Курса».-Прим. ред.

ОБЩИЙ ВЗГЛЯД ΗΛ ИСТОРИЮ ЛИНГВИСТИКИ на самых своих начальных стадиях знали то состояние, которое представлено санскритом. Таким образом, в данном случае санскрит показателен тем, что в нем сохранились все индоевропейские s. Правда, в других отношениях он хуже сохранил характерные черты общего прототипа: так, в нем катастрофически изменился вокализм. Но в общем сохраняемые им первоначальные элементы прекрасно помогают исследованию, и в огромном большинстве случаев именно санскрит оказывается в положении языка, разъясняющего различные явления в других языках.

С самого начала рядом с Боппом выдвигаются другие выдающиеся лингвисты: Якоб Гримм, основоположник германистики (его «Грамматика немецкого языка» была опубликована в 1819-1837 гг.); Август Фридрих Потт, чьи этимологические разыскания снабдили лингвистов большим материалом; Адальберт Кун, работы которого касались как сравнительного языкознания, так и сравнительной мифологии; индологи Теодор Бенфей и Теодор Ауф-рехт и др. .

Наконец, среди последних представителей этой школы надо выделить Макса Мюллера, Георга Курциуса и Августа Шлейхера. Каждый из них сделал немалый вклад в сравнительное языкознание. Макс Мюллер популяризовал его своими блестящими лекциями («Лекции по науке о языке», 1861, на английском языке); впрочем, в чрезмерной добросовестности его упрекнуть нельзя. Выдающийся филолог Курциус, известный главным образом своим трудом «Основы греческой этимологии» (1858-1862,5-е прижизненное изд. 1879 г.), одним из первых примирил сравнительную грамматику с классической филологией. Дело в том, что представители последней с недоверием следили за успехами молодой науки, и это недоверие становилось взаимным. Наконец, Шлейхер является первым лингвистом, попытавшимся собрать воедино результаты всех частных сравнительных исследований. Его «Компендиум по сравнительной грамматике индогерманских языков» (1861) представляет собой своего рода систематизацию основанной Боппом науки. Эта книга, оказывавшая ученым великие услуги в течение многих лет, лучше всякой другой характеризует облик школы сравнительного языкознания в первый период развития индоевропеистики.

Но этой школе, неотъемлемая заслуга которой заключается в том, что она подняла плодородную целину, все же не удалось создать подлинно научную лингвистику. Она так и не попыталась выявить природу изучаемого ею предмета. А между тем без такого предварительного анализа никакая наука не в состоянии выработать свой метод.

Основной ошибкой сравнительной грамматики - ошибкой, которая в зародыше содержала в себе все прочие ошибки,- было то, что в своих исследованиях, ограниченных к тому же одними лишь индоевропейскими языками, представители этого направления никогда не задавались вопросом, чему же соответствовали производимые ими сопоставления, что же означали открываемые ими

ВВЕДЕНИЕ отношения. Их наука оставалась исключительно сравнительной, вместо того чтобы

быть исторической. Конечно, сравнение составляет необходимое условие для всякого воссоздания исторической действительности. Но одно лишь сравнение не может привести к правильным выводам. А такие выводы ускользали от компаративистов еще и потому, что они рассматривали развитие двух языков совершенно так же, как естествоиспытатель рассматривал бы рост двух растений. Шлейхер,

В 1916 году была издана книга швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра «Курс общей лингвистики». Однако столетний юбилей этой книги празднуется сегодня, поскольку именно 15 февраля состоялся публичный диспут, на котором издатели представили основные идеи курса, и с которого принято начинать историю семиологии.

Сам де Соссюр умер в 1913 году и, насколько можно судить по имеющимся фактам, ни о каком издании книги, систематически излагающей идеи о «социальной психологии языка и речи», звучавшие в его лекциях, вовсе не помышлял. Книгу, которой суждено было стать классикой, составили на основании записей его лекций Шарль Балли и Альбер Сеше, которых не зря называют апостолами семиотики.
Как бы то ни было, а созданная де Соссюром в его посмертной книге семиология определяется им как «наука, изучающая жизнь знаков в рамках жизни общества».
Важнейшая идея де Соссюра – случайная комбинация означаемого и означающего. В большинстве случаев предмет или его свойство, а также и действие, обозначаются в речи случайным образом подобранными звуками. Похожим сочетанием звуков могут обозначаться совершенно разные вещи, и, наоборот, близкие понятия часто обозначаются непохожими сочетаниями звуков, подобранными безо всякой логики. Благодаря этому, по меткому замечанию одного из последователей де Соссюра, в мире есть смешные каламбуры и безобразная путаница.
Другая важная идея – различие между языком и речью. Язык социален и обобщен, он выделяет существенное и типичное. Речь де индивидуальна, конкретна, в ней проявляется случайное и специфичное. Отсюда и главная сложность общения – каждый из нас говорит своей речью, практически всегда понимая под словами и их комбинациями не совсем то, что под теми же словами и комбинациями слов понимает собеседник. Но язык – это не кодекс законов, в котором (тоже, кстати, с определенной долей условности из-за разницы в понимании смысла слов) четко определены понятия и правила взаимодействия. Поэтому в лучшем случае собеседников ждут уточнения и споры о том, кто как понимает смыслы слов, а в худшем – острейшие конфликты из-за полного непонимания друг друга.
Хотя здесь многое зависит от желания понять. Хочешь конфликта – понимай слова по-своему и отказывайся договариваться о сближении понимания слов. Хочешь мира – пытайся понять собеседника и помоги ему понять тебя. Таковы практические выводы де Соссюра и издателей его книги, за которыми справедливо закрепилась слава «романтиков семиотики».

Не потеряйте. Подпишитесь и получите ссылку на статью себе на почту.

В развитие современного языкознания внесли свою лепту многие люди, однако наибольший вклад в этой области был сделан швейцарским лингвистом, основоположником структурной лингвистики и семиологии (науки, исследующей свойства знаков и знаковых систем) и человеком, стоявшим у истоков Женевской лингвистической школы – Фердинандом де Соссюром.

Многие считают его одним из самых светлых умов в лингвистике, называя его «отцом» лингвистической науки XX столетия, ведь его идеи не только способствовали преодолению кризиса мирового языкознания на рубеже XIX-XX веков, но и серьёзнейшим образом повлияли на всю гуманитарную мысль прошлого века. Именно поэтому мы решили, что посвятить концепции этого человека одну из статей будет очень кстати.

Для начала же стоит сказать, что все лингвистическая концепция Фердинанда де Соссюра берёт за основу постулаты знаковой природы и системности языка, а основной его работой является труд «Курс общей лингвистики».

Работа «Курс общей лингвистики» была опубликована уже после смерти самого автора его приемниками Альбертом Сеше и Шарлем Балли, а за основу были взяты материалы лекций, которые Соссюр проводил в Женевском университете. Таким образом, Сеше и Балли, в определённой мере, считаются соавторами данной работы – у самого Соссюра не было цели издать книгу, и огромная часть в её структуре и содержании привнесена вышеназванными издателями.

Итак, создаваемая Соссюром семиология, трактуется им как научное направление, которое занимается изучением жизни знаков в рамках жизни социума, и имеет главной задачей раскрытие смысла знаков и управляющих ими законов. По его словам, семиологию следует отнести к части и то, какое место она в ней занимает, должен определить психолог. Лингвист же должен выяснить, как язык выделяется в самостоятельную систему в комплексе явлений семиологии. Учитывая то, что язык является одной из знаковых систем, лингвистику и можно назвать составляющей семиологии. А место лингвистики среди прочих дисциплин определяется как раз её связью с семиологией.

Одной из базовых идей «Курса общей лингвистики» являются различия между речью и языком в речевой деятельности. По Соссюру, когда мы разграничиваем язык и речь, мы разделяем:

• Социальное и индивидуальное
• Существенное и побочное

Язык является функцией , продуктом, пассивно им регистрируемым и не предполагающим предварительной рефлексии, и анализ появляется в нём только когда начинается классифицирующая деятельность.

Речь является индивидуальным актом воли и понимания, в котором содержатся, в первую очередь, определённые комбинации, посредством которых говорящий человек использует языковой кодекс, и, во-вторых, особый механизм психофизического характера, который позволяет человеку используемые комбинации сделать объективными.

Речевая деятельность отличается разнородным характером; язык же представляет собой явление однородное по своей природе – систему знаков, где единственно важным можно назвать процесс, при котором смысл соединяется с акустическим образом.

Соссюр утверждает, что речевая деятельность состоит из трёх составляющих:

• Физическая составляющая (распространение звуковых вибраций)
• Физиологическая составляющая (движение от органов слуха к акустическим образам или от акустических образов к органам речи)
• Психическая составляющая (акустические образы являются психической реальностью, которая не совпадает со звучанием; о физическом звучании имеется определённое представление; имеют место понятия)

Несмотря на то, что язык не может существовать вне речевой деятельности человека (он не является организмом, существующим независимо, он не имеет своего индивидуального рождения, жизни и смерти), исследование речевой деятельности должно начинаться именно с исследования языка, представляющего собой основание любых феноменов речевой деятельности. И лингвистикой в полном понимании этого слова является лингвистика языка.

Языковой знак, языковые единицы, значимости

Фердинанд де Соссюр вводит несколько понятий:

• Языковой знак
• Языковые единицы
• Значимости

Языковой знак образуется двумя компонентами: акустическим образом (означающим) и понятием (означаемым). Также он имеет два главных свойства, первое из которых состоит в произвольности связи между двумя вышеназванными составляющими, т.е. в том, что между ними отсутствует внутренняя и естественная связь. А второе заключается в том, что акустический образ характеризуется протяжённостью во времени, другими словами, в одном измерении.

Язык состоит из языковых сущностей – знаков, отражающих единство акустического образа и понятия. И языковые единицы являются разделёнными друг с другом языковыми сущностями. Они могут быть выявлены только посредством понятий, т.к. акустический образ неделим, а это означает, что одной звуковой единице соответствует одно языковое понятие. Языковые единицы, исходя из этого, представляют собой отрезки именно психического звучания, которые означают определённые понятия.

Кроме всего прочего, язык является также системой значимостей. Учитывая то, что значение является означаемым для означающего, значимость знаков продуцируется из их взаимодействия с другими языковыми знаками. Если, к примеру, сравнить язык с листком бумаги, то значение будет соотноситься с взаимодействием лицевой и оборотной сторон этого листка; значимость же, в свою очередь, будет соотноситься в взаимодействием нескольких листков друг с другом.

А понятия и акустические образы, из которых состоит язык, являются чисто дифференциальными значимостями, иначе говоря, содержание не может определять их положительно, но их отношение к другим составляющим языковой системы определяет их отрицательно. В языке не существует положительных элементов, которые могли бы существовать вне зависимости от языковой системы. Имеются только звуковые и смысловые различия. Соссюр говорит, что то, что характеризует отличие одного знака от других, и является всем, что его составляет. Языковая система – это совокупность звуковых различий, связанная с совокупностью понятийных различий. А положительными могут быть лишь факты сочетаний означаемых и означающих данных.

Что же касается значимостей, то всего их существует два вида, основной которых являются два вида отношений и различий между элементами системы языка. Таковыми являются:

• Отношения синтагматические
• Отношения ассоциативные

Синтагматическими отношениями являются отношения между языковыми единицами, которые следуют друг за другом в речевом потоке, другими словами, отношения внутри совокупности единиц языка, существующих во временном измерении. Именно эти сочетания и получили названия синтагм.

Ассоциативные отношения – это отношения, существующие вне речевого процесса и вне времени. Таковы отношения общности – сходства единиц языка по звучанию и смыслу или же только по смыслу или только по звучанию в каком-либо отношении.

Диахроническая и синхроническая лингвистика

В дополнение ко всему вышесказанному, важно отметить, что среди основных положений «Курса общей лингвистики» важное место отведено различению двух видов лингвистики:

• Диахронической лингвистики (исторической и сравнительной)
• Синхронической лингвистики (дескриптивной)

По Соссюру, лингвистические изыскания могут соответствовать своему предмету только в том случае, если учитывают оба языковых аспекта: диахронический и синхронический.

Изыскание диахроническое должно брать за основу точно выполненные синхронические описания. Исследовать изменения, которые происходят в процессе исторического развития языка, невозможно, если не провести внимательный синхронный анализ языка на каждом конкретном этапе его эволюции. Сопоставлять же два разных языка можно только и только тогда, когда за основу взят детальный синхронный анализ обоих.

Заключение

Лингвистические идеи Фердинанда де Соссюра стали причиной пересмотра классических методов лингвистики и послужили теоретическим фундаментом инновационной структурной лингвистики. Соссюр смог заложить на рубеже XIX-XX столетий основы семиологии, а подход Соссюра, выходящий за рамки лингвистической науки вообще, стал основой структурализма, который, в свою очередь, стал наиболее значимым направлением в гуманитарной мысли прошлого века. Кроме того, Фердинанд де Соссюр стал пионером социологической школы в языкознании и сумел взрастить за те два десятка лет, которые преподавал в Женевском университете, немало талантливейших учеников, которые позже стали выдающимися лингвистами.

(*320) Фердинанд де Соссюр (1857-1913) считается основателем социологической школы языкознания (ее называют также французской школой). Однако многие положения его учения послужили основанием и для другого направления, которое затем оформилось в так называемый структурализм (см. ниже). Именно поэтому, а также в силу того, что ряд выдвинутых им положений находится за пределами доктрин какой-либо определенной школы и связывается непосредственно с самим Ф. де Соссюром ("соссюрианство в языкознании"), его правильнее рассматривать отдельно, не только как представителя социологической школы.

Ф. де Соссюр - чрезвычайно своеобразное и выдающееся явление в языкознании, оказавшее глубокое и сильное влияние на последующее развитие науки о языке.

В возрасте 21 года, будучи еще студентом Лейпцигского университета (его учителями были известные младограмматики - А. Лескин, Г. Остгоф и К. Бругман), он опубликовал "Исследование о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках". Эта работа, сохранившая свою научную ценность и по настоящее время, сыграла большую роль в исследовании индоевропейского вокализма и тем самым в развитии сравнительно-исторического метода в языкознании. в последующие годы, читая лекции сначала в Париже, а с 1891 г. в своем родном городе - Женеве (в 1896 г. он стал профессором санскрита и индоевропейского языкознания, а в 1907 г. получил кафедру общей лингвистики), он опубликовал сравнительно мало работ (все они уместились в один том объемом около 600 страниц, выпущенный посмертно в 1922 г. в Женеве), и то, что опубликовал, несопоставимо с его первым юношеским исследованием.

С 1906 по 1912 г. Ф. де Соссюр трижды прочел в Женевском университете курс общей теории языка. Сам он не успел подготовить курс к печати, и только после его смерти два его ученика - А. Сешэ и Ш. Балли - впервые в 1916 г. издали по своим записям "Курс общей лингвистики" Ф. де Соссюра (в дальнейшем многократно переиздавался; в 1931 г. вышел немецкий перевод "Grundfragen der allgemeinen Sprachwissenschaft", а в 1933 г. русский перевод - "Курс общей лингвистики" под редакцией Р. Шор). Эта книга и содержит изложение оригинального учения Ф. де Соссюра, вызвавшего оживленную, не затухающую и в наши дни дискуссию.

В значительных извлечениях данная его работа включена в настоящую книгу, однако следует иметь в виду, что в целом книга Ф. де Соссюра содержит изложение весьма последовательной системы и никакие извлечения, как бы они велики ни были, не могут дать о ней полного представления.

(*321) Философской основой лингвистической теории Ф. де Соссюра является социологическое учение Дюркгейма, восходящее в конечном счете к О. Конту. Между отдельными положениями социологии Дюркгейма и лингвистической концепцией Ф. де Соссюра можно обнаружить прямые параллели.

В отношении тех проблем, которые составляют предмет настоящей книги, высказывания Ф. де Соссюра сводятся к следующему.

Ф. де Соссюр различает язык (langue), речь (parole) и речевую деятельность (langage). Речевая деятельность многоформенна и соприкасается с рядом областей: физикой, физиологией, психикой. Речь - индивидуальное явление, а язык - "социальный продукт речевой способности, совокупность необходимых условий, усвоенных общественным коллективом для осуществления этой способности у отдельных лиц". Язык выступает как "система чисто лингвистических отношений", и только он должен изучаться языковедами: "единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассмотренный в самом себе и для себя. В развитие этого положения Ф. де Соссюр проводит разграничение между внешней лингвистикой и внутренней лингвистикой. Внешней лингвистике принадлежать отношения языка к общественным установлениям и историческим условиям его существования. Но все эти моменты находятся за пределами языка как системы чистых отношений ("нет никакой необходимости знать условия, в которых развивается тот или иной язык", так как "язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку".) И именно в этом последнем понимании язык составляет предмет внутренней лингвистики ("внутренним является все то, что в какой-либо степени видоизменяет систему").

Следующее разграничение Ф. де Соссюр проводит по двум плоскостям: диахронии (исторический или динамический аспект) и синхронии (статический аспект, язык в его системе). Оба эти аспекта Ф. де Соссюр не только отрывает друг от друга, но и противопоставляет ("противопоставление двух точек зрения на язык - синхронной и диахронной - совершенно абсолютно и не терпит компромисса"). Отвлеченный от исторического рассмотрения, синхронический аспект позволяет исследователю сосредоточиться на изучении замкнутой в себе системы языка, "в самой себе и для себя". Историческая же точка зрения на язык (диахрония) разрушает систему, превращает ее в собрание разрозненных фактов.

Язык Ф. де Соссюр рассматривает далее как систему произвольных знаков (знаковая природа языка) и уподобляет его тем самым любой другой системе знаков. ("Язык есть система знаков, выражающих идеи, а следовательно, его можно сравнить с письмом, с азбукой для глухонемых, с символическими обрядами, с формами учтивости, с военными сигналами и т.п.") Он мыслит себе создание науки, "изучающей жизнь знаков внутри жизни общества" (семиология), куда составной частью вошла бы и лингвистика.

Языковой знак, по Ф. де Соссюру, с одной стороны, абсолютно произволен, но, с другой стороны, обязателен для данного языкового коллектива. ("Если по отношению к изображаемой им идее означающее (т.е. знак) представляется свободно выбранным, то, наоборот, по отношению к языковому коллективу, который им пользуется, оно не свободно, оно навязано".) Ф. де Соссюр следующим картинным образом рисует социальную обусловленность языкового знака: "Языку как бы говорят: "Выбирай!", но прибавляют: "Ты выберешь вот этот знак, а не другой". Изложенные общие положения конкретизируются, развиваются в частных положениях лингвистической теории Ф. де Соссюра.

Ф. де Соссюр поднял много новых проблем в языкознании, выявил ряд важных аспектов в изучении языка, способствовал более глубокому пониманию специфики языка. Но вместе с тем в его учении немало внутренних противоречий. В нем также заложена отчетливая тенденция к антиисторическому подходу к изучению языка, к метафизическому представлению о языке как системе чистых отношений, не обремененных никакими материальными формами. Именно эти моменты его лингвистической теории и получали в дальнейшем преимущественно развитие в некоторых направлениях структуральной лингвистики.

Ф. де Соссюр был замечательным педагогом, воспитавшим плеяду выдающихся языковедов (А. Мейе, М. Граммон, Ш. Балли). Непосредственные ученики Ф. де Соссюра и те языковеды, на творчество которых он оказал глубокое влияние, образуют как бы три потока. Первый включает лингвистов, оставшихся в (*322) основном верными лингвистической концепции своего учителя. Таковы А. Сешэ и Ш. Балли (основная работа Ш. Балли переведена на русский язык: "Общая лингвистика и вопросы французского языка", Издательство иностранной литературы, 1955). Ко второму относятся языковеды, воспринявшие социологически элементы учения Ф. де Соссюра, но сочетавшие их с принципами сравнительно-исторического языкознания. Сюда относятся А. Мейе, Ж. Вандриес, Э. Бенвенист и др. И, наконец, третий поток включает многочисленных языковедов (наиболее известными среди них являются В. Брёндаль и Л. Ельмслев), которые воспользовались отдельными его положениями для построения лингвистики "чистых отношений" или же функционального языкознания, т.е. различных разветвлений структурализма (см. ниже).

ЛИТЕРАТУРА

Р.А. Будагов. Из истории языкознания. Соссюр и соссюрианство, изд. МГУ, 1954.
В.А. Звегинцев. Проблема знаковости языка, из. МГУ, 1956.
А.С. Чикобава, проблема языка как предмета языкознания. Учпедгиз, 1959.